8 сентября 1941 года началась блокада Ленинграда. Больше двух лет город боролся с голодом, неся огромные человеческие потери. В окружении оказались и будущие актеры, музыканты, поэты, чьи воспоминания мы собрали.
Лидия Федосеева-Шукшина
актриса, 78 лет
В начале блокады Лиде Федосеевой было два года, ее семья делила коммунальную квартиру вместе с сорока жильцами! Ее мать вместе с двумя детьми — дочкой Лидой и сыном Германом — всю блокаду провела в осажденном Ленинграде. На следующий год после окончания войны Лида Федосеева пошла в школу.
Алиса Фрейндлих
актриса, 82 года
В том сентябре Алиса Фрейндлих пошла в первый класс, а спустя неделю началась блокада. По словам актрисы, ее семья «спасалась» довоенными припасами горчицы, которая делала съедобным печально известный блокадный студень из столярного клея. Из воспоминаний актрисы: «Топили в основном мебелью, сожгли всю, кроме того, на чем нужно было спать и сидеть. В буржуйке сгорело полное собрание сочинений Толстого, прижизненное издание. Но тут так: или смерть, или книжки в огонь…» Состояние актрисы усугубляло и ее происхождение — немецкая фамилия вызывала ненависть окружающих.
Отец актрисы успел эвакуироваться и не вернулся в семью, а зимой 41-го в дом Фрейндлих попал снаряд:
«Вернулись домой и увидели выбитые стекла и двери, рояль, бедный, весь в штукатурке, все разметано…»
При это Фрейндлих продолжала ходить в школу, но часы, проведенные в классе, было сложно назвать учебой: «Помню, как напряжённо смотрела на часы: когда же стрелка наконец дойдёт до нужного деления и можно будет съесть крохотную дольку от пайки хлеба? Такой жёсткий режим устроила нам бабушка — и потому мы выжили».
Галина Вишневская
оперная певица, 1926−2012
Будущая артистка встретила начало блокады 15-летней школьницей, сиротой. Мама Галины бросила ее почти сразу после рождения на попечение бабушки, а у отца была новая семья. Бабушка артистки блокаду не пережила. «До сих пор так никто и не описал того ужаса, который был в блокаду», — говорила артистка. В 16 лет Вишневская служила в частях ПВО, а также выступала с песнями на кораблях, в кронштадтских фортах и землянках.
«Описать состояние человека в блокаде трудно, — вспоминает Вишневская. — Я даже не страдала от голода, а просто тихонько слабела и всё больше и больше спала. Жила в каком-то полусне. Опухшая от голода, сидела одна, закутанная в одеяла, в пустой квартире и мечтала… Не о еде. Плыли передо мной замки, рыцари, короли. Вот я иду по парку в красивом платье с кринолинами, появляется герцог, влюбляется в меня, женится на мне… Мучило лишь вечное ощущение холода, когда ничем нельзя согреться…»
Илья Резник
поэт, 79 лет
Будущего поэта в детстве бросила мать, которая позже снова вышла замуж и родила тройню. Отец будущего поэта воевал и в 1944 году погиб на фронте. Блокаду Резник пережил вместе с бабушкой и дедушкой по отцу, которые позже усыновили мальчика. В 1943 году семья эвакуировалась на Урал, но к концу войны вернулась в Ленинград.
Илья Глазунов
художник, 1930−2017
В блокаде Глазунов потерял родителей, дядю, тетю и бабушку… 12-летнего Илью вывезли из города через озеро Ладога по знаменитой «Дороге жизни», но после снятия блокады в 1944 году Глазунов вернулся в родной Ленинград.
Елена Образцова
оперная певица, 75 лет
Артистке на момент начала блокады было всего 2 года, но она многое запомнили из детства: «Воздушные тревоги, бомбоубежища, очереди за хлебом в 40-градусный мороз, больницу под окном, куда свозили трупы, страшный голод, когда варили и ели все, что было сделано из натуральной кожи». В 1943 году семью Образцовых эвакуировали в Вологодскую область.
Валентина Леонтьева
диктор и телеведущая, 1923−2007
Война застала Леонтьеву 17-летней выпускницей… Вместо института Валентина Михайловна с сестрой записалась в сандружинницы, помогала раненым и больным, но спасти собственного отца Леонтьевой не удалось… Мужчина сдавал кровь для нужд фронта, чтобы получить дополнительный паек для семьи, а однажды, разбирая мебель на дрова, повредил руку, началось заражение крови. Он умер в больнице. После его гибели семье удалось эвакуироваться: «В 1942 году открыли «Дорогу жизни», нам удалось уехать. Я, мама и сестра Люся выбрались. Мама нас спасла, заставляя курить, чтобы меньше хотелось есть, а вот Люсин сыночек, которого она родила в начале войны, умер в дороге, сестре не дали его похоронить. Она закопала тело в ближайшем сугробе».
