16 лет назад Кристина Кальдерон — одна из 1600 потомков индейского племени яганов, все еще живущих на землях своих предков, — заложила ежегодную традицию 25 ноября зажигать три костра на пляже Плайя Ларга в Ушуае, где когда-то собирались их прародители. Действо напоминает обычай оповещать огнем о прибытии кита или о рыбном пире, где всех угощали. Сигналы в виде дыма были видны всем членам племени, для которых было принято разделять трапезу на берегу.
«Ценность огня чуть больше, чем тепло и уют в холодном и враждебном месте, — рассказывает Виктор Варгас Фильгуэйра (Victor Vargas Filgueira), гид в «Музее края света» в Ушуае. — Он вдохновил человека на совершение множества вещей».
В 1520 году португальский исследователь Фернан Магеллан, проплывая через пролив (который потом назвали его именем), что разделяет южноамериканский материк и открытый всем ветрам архипелаг, со своего корабля наблюдал, вероятно, именно такое зрелище, потому что дал месту название Огненная Земля. Тысячи лет живущие там племена яганов жгли костры, чтобы согреться и передавать друг другу сообщения. Огонь пламенел в лесах, в горах, долинах и реках и даже в длинных каноэ индейцев.
Ушуаю считают самым южным городом мира
Вот тут-то и вступает слово из почти исчезнувшего языка яганов — мамихлапинатапай. Оно означает момент медитации у pusakí (костер на яганском), где старшее поколение передает опыт и историю молодым. Это тот момент, когда все затихают.
Но с XIX века у слова появилось несколько иное значение. То, которое поймут люди из любой страны.
После открытия Магелланом земли с кострами сюда потянулись миссионеры и путешественники. В 1860-х годах британский лингвист и миссионер Томас Бриджес (Thomas Bridges) основал в Ушуае приход. Он 20 лет жил среди местных племен и составил англо-яганский словарь с 32 тысячами слов и выражений. В переводе Бриджеса слово «мамихлапинатапай» означало «смотреть друг на друга в надежде, что другой человек предложит сделать то, чего и тот и другой очень желают, однако ни один из них не хочет быть первым».
В словаре Бриджеса также есть слово «ихлапи» — «неловкость», от которого происходит «ихлапи-на» — «чувствовать неловкость», «ихлапи-на-та» — «стать причиной неловкости» и «мам-ихлапи-на-та-пай» — в буквальном переводе «заставить друг друга чувствовать неловкость». По словам Йорама Мероса, одного из немногих лингвистов в мире, изучающих яганский язык, перевод Бриджеса слова «мамихлапинатапай» — более вольный, идиоматический.
Магеллан назвал архипелаг Огненной Землей, увидев костры яганов на берегу
Однако загадочное слово не появилось в словаре британского лингвиста. Возможно, потому, что редко использовалось, а может быть, он планировал включить его в третье издание словаря, но не успел, так как умер в 1898 году.
Скорее всего, он слышал слово раз или два, записал его, но не понимал до конца его значение. Бриджес знал яганский язык лучше любого европейца того времени, да и нашего тоже. Но его переводы часто скатывались больше к экзотике и страдали многословием.
Точный или нет, но перевод Бриджеса слова «мамихлапинатапай» вызвал к нему широкий интерес, который не угасает по сей день. Благодаря Бриджесу слово стало популярным во всем мире, его эссе многократно цитировалось в англоязычных источниках.
Яганы жили на этих землях тысячи лет.
В многочисленных интерпретациях слово стало иметь значение особого взгляда, которым обмениваются влюбленные. Фильмы, музыка, искусство, литература и поэзия придали ему романтический оттенок. В 1994 году «мамихлапинатапай» включили в Книгу рекордов Гиннесса как самое емкое слово в мире.
Но что на самом деле означало это слово для яганов, скорее всего, так и останется загадкой. Сейчас Кристине Кальдерон 89 лет, и она последний человек, свободно говорящий на яганском — языке, происхождение которого до сих пор неизвестно. Кристина родилась в Чили, на острове Наварино, который находится через пролив от Ушуаи. На испанском она заговорила только в 9 лет. По просьбе лингвистов она переводила записи с яганского, но, когда ее спросили перевод слова «мамихлапинатапай», Кристина ответила, что не знает такого слова. Скорее всего, по той причине, что большую часть жизни у нее было мало возможностей разговаривать на родном языке.
Остается вопрос, не получится ли так, что от древнего и почти мертвого языка останется одно-единственное слово. «Раньше этот язык называли умирающим, — говорит Мерос. — Сейчас о нем говорят более оптимистично — особенно сами яганы. Есть надежда, что язык возродится».
Кристина Кальдерон (слева) — последний человек на земле, свободно говорящий на яганском
Кристина Кальдерон и ее внучка, Кристина Саррага, время от времени дают открытые уроки яганского в Пуэрто-Уильямс, портовом городке на острове Наварино, недалеко от места, где родилась ныне 89-летняя Кристина. Дети семьи Кальдерон были первым поколением, которое выросло, говоря на испанском. В то время тех, кто говорил на яганском, высмеивали и дразнили. Однако сейчас чилийское правительство поощряет употребление языков коренного населения, и теперь яганский преподают в местных детсадах.
Трудности перевода с яганского в основном связаны с тем, что жизнь древних племен была тесно переплетена с природой. Кальдерон описывала полет птиц, применяя при этом один глагол для одинокой птицы и другой — для полета стаи. Точно так же разные глаголы используются для одного и нескольких каноэ.
Для описания процесса еды существуют разные слова: есть глагол для еды вообще, есть отдельное слово «есть рыбу» и совершенно другое слово для «есть морепродукты».
В XIX веке контакт европейцев и яганов стал более тесным, что принесло новые болезни и сокращение популяции племен и привело к потере территории. Прадед Виктора Варгаса, гида «Музея края света», был одним из последних яганов, которые жили племенем. Он рыбачил на каноэ, грелся с соплеменниками у костра. Варгас вспоминает, как слушал, на каком языке разговаривают представители старшего поколения его семьи: «Они говорили медленно, короткими фразами, часто делая паузы. Мы можем сказать многое малым количеством слов».
Варгас часто ездит на пляж 240-километрового пролива Бигл, разделяющего Ушуаю и остров Наварино, где собирались еще его предки. Он зажигает костры в специально отведенных местах и делает то, что он считает мамихлапинатапаей. «Это то, что я чувствовал много раз с друзьями на природе, когда мы собирались у костра. Мы говорим, и вдруг наступает тишина. Это и есть мамихлапинатапай».
