© Геннадий Новожилов / © Алексей Державин
Ночной гость Ивана Бездомного
© Виктор Ефименко / © Николай Королев
— Ну, что ж тут такого, — ответил гость, — как будто я других не читал? Впрочем… разве что чудо? Хорошо, я готов принять на веру. Хороши ваши стихи, скажите сами?
— Чудовищны! — вдруг смело и откровенно произнес Иван.
— Не пишите больше! — попросил пришедший умоляюще.
— Обещаю и клянусь! — торжественно произнес Иван.
Тревожные желтые цветы
© Павел Оринянский / © Иван Кулик
Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдет, и я никогда ее более не увижу… И, вообразите, внезапно заговорила она:
— Нравятся ли вам мои цветы?
© Геннадий Калиновский
Мастер и Маргарита
© Виктор Ефименко / © Николай Королев
Она сулила славу, она подгоняла его и вот тут-то стала называть мастером. Она дожидалась этих обещанных уже последних слов о пятом прокураторе Иудеи, нараспев и громко повторяла отдельные фразы, которые ей нравились, и говорила, что в этом романе ее жизнь.
© Иван Кулик / © В. Глушенко, И. Воронин, В. Румянцев, А. Саморезов
Сеанс черной магии с разоблачением
© Павел Оринянский / © Иван Кулик
Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…
© Геннадий Калиновский
— Разве я выразил восхищение? — спросил маг у Фагота.
— Никак нет, мессир, вы никакого восхищения не выражали, — ответил тот.
— Так что же говорит этот человек?
— А он попросту соврал! — звучно, на весь театр сообщил клетчатый помощник и, обратясь к Бенгальскому, прибавил:
— Поздравляю вас, гражданин, соврамши!
Свита Воланда
© Виктор Ефименко / © Николай Королев
Ему открыли немедленно, но буфетчик вздрогнул, попятился и вошел не сразу. Это было понятно. Открыла дверь девица, на которой ничего не было, кроме кокетливого кружевного фартучка и белой наколки на голове.
© Алексей Державин / © В. Глушенко, И. Воронин, В. Румянцев, А. Саморезов
Но оказались в спальне вещи и похуже: на ювелиршином пуфе в развязной позе развалился некто третий, именно — жутких размеров черный кот со стопкой водки в одной лапе и вилкой, на которую он успел поддеть маринованный гриб, в другой.
