Душный июльский день к вечеру нахохлился грозовыми тучами. Антонина спешила перекидать подсохшее сено, скоро пригонят стадо.
Раскаты грома заглушили и лай соседской собаки, и натужный скрип калитки.
Стадо пригнали, когда над деревней лютовала гроза: страшные стрелы разрывали почерневшее небо. Ее Зорька, как всегда отстала от коров, спешивших к вечерней дойке.
«Беда, а не кормилица», — думала Антона, подгоняя напуганную гуляку.
— Ну иди, иди, Зоренька, сейчас намочит нас с тобой.
И словно услышав пожилую женщину, небеса прорычали и разверзлись таким ливнем, что улицу накрыло пестрой пеленой, за которой пропали и дома, и заборы.
Зорька, испугавшись очередного раската грома, припустила к дому.
— Наконец-то, колобродная, — спешила за ней Антонина, скользя на мокрой траве.
У калитки замешкалась, засов никак не хотел выходить из пазов. Гремело совсем близко. Антонина распахнула дверь, и в этот миг огненная стрела пронзила Зорьку. Женщина застыла, не в силах двинуться к умирающей кормилице.
До поздней ночи соседские мужики разделывали тушу. Антонина бегала между сараем, погребом и домом, тайком утирая слезы, а потом долго ворочалась на горячей простыне.
Нет ее Зорьки больше, зачем сено заготовила? За заботами о скотине, хозяйстве одиночество не ощущалось так остро. Три года назад Антонина овдовела, а год назад схоронила сына. Взрослая дочь давно живет в городе, у нее своя семья, свои заботы.
Антонине осталось лишь содержать в прядке ее родовое гнездо, помогать в меру сил, баловать внуков домашними продуктами, жаль, редко приезжают.
С утра надо позвонить, пусть мясо заберут. Эх, жаль, жара такая, придется тушенку затевать.
Весь день Антонина хлопотала, варила мясные консервы, крутила домашнюю колбасу, дочь обещала приехать через два дня, в выходные.
Умытое вчерашним ливнем солнышко, с утра светило ярко, разгоняя хмарь ночного ненастья Но к вечеру, появившаяся на небе тучка вдруг разрослась, потемнела, нахохлилась.
— Неужели опять? – посмотрела в окно Антонина.
Накинув дождевик, она подхватила приготовленный сверток с хорошим куском мяса и поспешила к Захаровне, жившей на другом конце деревни.
Старая Захаровна не могла ухаживать за скотиной, да и огород был уже не по силам, хотя каждую весну она, с крошечной пенсии, нанимала соседских мужиков, те сажали ей картошку.
Сердобольные соседки пололи и окучивали, а иногда и собирали урожай. Одинокую Захаровну жалели многие, носили ей угощения, привозили из города лекарства.
Антонина у старушки засиделась, в который раз пересказывая вчерашнее несчастье. Плакала, не таясь.
Гроза застала ее по дороге домой, сильный ветер гнал тучи, отрывал плохо прикрытые калитки, валил заборы. Антонина решила забежать к подруге, ее дом был совсем рядом.
Уже, было, добежала, как угрожающий рык перешел в оглушающий грохот. Мир ярко осветился, а потом потух навсегда.
